Спасти леопарда — престижный объект России!

Яснецкий Гурий Николаевич – биолог, инспектор заповедника «Кедровая падь»Яснецкий Гурий Николаевич – биолог, много лет работающий инспектором по охране территории заповедника «Кедровая падь», о проблеме спасения красивейшего и редчайшего зверя знает не понаслышке. Нравы и размах браконьерства – тоже. Он написал открытое письмо президенту и правительству России.

- Лет сорок именитые деятели науки, природоохранных государственных и общественных организаций, обремененные научными степенями, званиями и должностями, пишут о спасении дальневосточного леопарда. Я же пишу не по должности, а из чувства долга биолога.

- О проблемах охраны леопарда вы говорите давно – и о недостатке инспекторов, и о неверной организации их работы, о недостаточности финансирования. Что происходит сейчас?

- В конце 2008 г. состоялся решающий бюрократический удар по леопарду: ликвидированы заказники «Барсовый» и «Борисовское плато», частично прикрывавшие ареал леопарда. Охрана заказников была малочисленна и чисто символическая, но хоть какая-то была!

На месте ликвидированных заказников распоряжением Министерства природных ресурсов (МПР) вроде создан заказник «Леопардовый», но – на бумаге. Фактически такой организации нет! Бюрократический шедевр – особо охраняемая природная территория без охраны! Правда, в «Положении о заказнике» написано, что охрана осуществляется… инспекторами охраны заповедника «Кедровая падь»! Не говоря уже о том, что заказник почти в десять раз больше заповедника, я, проработавший в заповеднике девятнадцать лет, могу смело утверждать – даже заповедник практически НЕ ОХРАНЯЕТСЯ. У нас даже оружия нет!

- Но как-то заповедник охраняется?

- Площадь заповедника – около 18000 га, численность охраны – десять инспекторов, значит, за раз удастся собрать не более трех бригад, значит, на каждую – около 6000 га!

Патрульная группа не менее трех человек (меньше нельзя по технике безопасности) идет по заповеднику, распугивая всё живое (зверям нет разницы – браконьерили инспектор – пугаются они одинаково). В результате, зимой олени режут ноги об наст, летом ланки бросают новорожденных телят. Кто не был у нас в тайге, вероятно, не знает, что человека (браконьера в том числе) можно заметить на расстоянии в среднем около ста метров…

Следовательно, патруль может заметить браконьера впереди и по сторонам на площади около двух гектаров, на затылке ни у кого глаз нет. Отношение 2 к 6000 и есть реальная, теоретически максимально возможная охраняемость заповедника, т.е. вероятность найти браконьера в заповеднике.

Но и эту «охрану» МПР хочет размазать тонким слоем на 160000 га заказника! Чтобы создать в заказнике ту же плотность охраны, надо взять на работу еще около сотни человек, чтобы распределить бригады по всей площади, чтобы контролировать не только дороги, но и периметры поселков (основное-то браконьерство – местное, через огород и в лес). И это всё – чтобы поймать одного браконьера из трех тысяч… Да, но это еще полбеды.

- Вы пишете о показателях «по протоколам». Какова реальная вероятность задержания браконьера?

- Беда в том, что эффективность охраны оценивается по количеству протоколов, составленных инспектором на задержанных браконьеров. То есть наша работа не имеет смысла! Потому что чем больше браконьеров – тем лучше считается охрана! Абсурдность показателя «по протоколам» понятна любому нормальному человеку, но попробуйте это объяснить нашему руководству!

Я пробовал – пяти директорам заповедников и министру Трутневу – бесполезно. За Трутнева мне письмом ответил Гизатуллин, мол, показатель объективный, а способ патрулирования за многие годы доказал свою эффективность… Да уж, «доказал»: За эту зиму только по периметру заповедника и только с дорог было убито пятнадцать оленей и косуль, а это основной объект охоты леопардов. А сколько перебито в заказнике – одному Богу известно, там никакого контроля над браконьерством нет вообще.

- Значит, чем больше браконьеров – больше протоколов – тем лучше инспектор. И директор премию дает?

- Всякий бюрократ, в том числе и из МПР, предпочитает пересчитывать бумажки, сидя в теплом кабинете, а не делать контрольный маршрут по границе заповедника, чтобы увидеть браконьерские тропы и оценить реальный антропогенный (браконьерский) пресс в заповеднике. Нет такой строки в отчете!

Не требует этого ни директор, ни региональные природ-, охот-, сельхоз- и прочие надзоры, ни тем более министерство. И никто не отвечает за браконьерство в заповеднике – ни инспектора, ни начальник охраны, ни директор.

Я привел данные о фактах браконьерства. Думаете, кто-то за это ответил? Разве что мне достанется за вынос сора из избы. Будто это совершено нормально, что браконьеры охотятся в заповеднике, а инспектора продолжают топтать свои маршруты – на авось…

Нужна сигнализация!

- Можно ли что-то сделать, чтобы реально улучшить систему охраны?

- Для заповедника проблема охраняемости решается просто: нужна сигнализация по периметру на браконьерских тропах. Шесть лет назад на своем участке я поставил самодельную сигнализацию. Результат поразил меня самого: браконьеры перестали ходить на мой участок! Думаете, директор (тогда была И.В. Маслова) меня похвалила? Наоборот, попыталась уволить. Восстанавливаться на работе пришлось через суд.

Более того: никто больше не захотел ставить у себя на участке такую систему! Довод простой: что, на каждый сигнал бегать? Да, обязательно! Просто я-то готов и десять и двадцать раз бегать на ложный сигнал (зверь пробежал, ветка упала), но не пропустить браконьера.

Но коллеги готовы двести раз в год ходить в бесполезные рейды, но только не бегать по сигналу о заходе браконьера! Просто у людей, от инспектора до министра, не обремененных чувством долга и идеей Спасения Природы, есть твердое убеждение (о котором открыто, естественно, не говорят), что вся суета вокруг охраны природы и спасения леопарда – суть господская блажь, словоблудие городских умников для оправдания барских забав на пленере.

- Но, может, это отдельные недостатки в организации охраны? Как и отдельные разрешения на охоту в заповедниках высокопоставленных лиц?

- Это – система превращения праведного дела охраны природы в способ безопасного существования безответственных чиновников. Особую уверенность бюрократам придает полное отсутствие в СМИ каких-либо сведений о реальной ситуации с охраной природы вообще и с охраной ареала леопарда в частности. Зато весь интернет завален сообщениями об открытии несуществующего заказника!

А любой чиновник или директор ответит, что, несмотря на отдельные недостатки, при поддержке науки и общественных организаций, работа по проекту сохранения леопарда успешно продолжается, система охраны развивается и совершенствуется и т.д. и т.п.

- Но ведь заповедник «Кедровая падь» очень известен. Он накопил большой опыт…

- В прошлом году нанесён еще один бюрократический удар по заповеднику: «Кедровую падь» передали из Академии наук в МПР – тому самому ведомству, от деятельности которого природу надо защищать!

Последствия передачи мы почувствовали сразу – нам почти пять месяцев не платили зарплату. Потом, правда, выплатили всё, после того, как старейшая сотрудница заповедника Р.И. Коркишко пригрозила голодовкой в открытом письме Путину в газете, но в январе 2010 года новый директор сообщил, что зарплата будет понижена в два раза, т.е. почти до прожиточного минимума для нашего края.

Мы, конечно, будем пытаться восстановить через суд прежнюю зарплату, но это опять потраченные время, деньги и нервы. Что ж, как платят, так и работать будем? В прошлом году почти все инспектора написали заявления о приостановке работы на время задержки зарплаты. Всё по закону, но как раз на сезон корневки заповедник остался совершенно без охраны.

И выходные теперь у всех единые – суббота и воскресенье, будто в эти дни заповедник не надо охранять! На этом неприятности для заповедника не закончились: водители объявили «итальянскую забастовку». Они все на ставках госинспекторов охраны, а ставка водителей почему-то меньше. Теперь всё по закону – инспекторы за руль не садятся, машины стоят, вся охрана ходит пешком только на два ближайших к конторе участка, а остальной заповедник отдан браконьерам напрочь!

ЛЕОПАРД и ТИГР – престижный объект России

- Что, по-вашему, можно сделать срочно для спасения леопарда? Ведь речь сейчас идет не о сохранении, а о спасении леопарда?

- Полный запрет всякой охоты в ареале леопарда – как минимум! – вот что нужно для спасения леопарда! А не бюрократические игры с переподчинениями и трансформациями, не бумажки, не конференции и симпозиумы, не увещевания по телевизору или плакаты, на которые браконьеры не обращают внимания. (Сейчас под боком у заказника существуют охотничьи хозяйства, в которых на законных основаниях бьют, в том числе, косуль – главную добычу леопарда. Кстати, когда «специалисты» говорят о перенаселении копытных – это откровенная ложь! Ёмкость угодий позволяет кормиться раз в десять большему стаду).

Необходимо в Положения о заповеднике и заказнике, в должностные инструкции сотрудников охраны ввести ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА ХРАНЯЕМОСТЬ ТЕРРИТОРИИ, чтобы инспекторы, начальник охраны и директор не премии получали за попустительство браконьерству, а взыскания

Нужны ТЕХНИЧЕСКИЕ СРЕДСТВА КОНТРОЛЯ территории (сигнализация), которые позволят меньшему количеству инспекторов контролировать территорию на порядок эффективнее.

Очень хочется надеяться на реанимацию предложения 30-летней давности о создании на территории заказника «БОРИСОВСКОЕ ПЛАТО» ЗАПОВЕДНИКА, что обеспечило бы более высокий статус охраны.

Наконец, нужен полноценный реабилитационный центр по типу Лагеря Адамсона, в котором прирученных котят леопарда можно будет реадаптировать к вольной жизни. Правда, для этого нужны такие же энтузиасты, как Джон и Джой Адамсоны…

Находятся миллионы долларов на конференции и семинары по проблеме сохранения леопарда. То, что леопарды еще живы, вовсе не заслуга заседающих на конференциях деятелей, и уж тем более не МПР. Просто они живучи, как кошки.

С Гурием Яснецким беседовала Анна Селезнева
«Арсеньевские вести» краевая газета Приморья
№16 от 20 апреля 2010 года
Оригинальная статья: http://www.arsvest.ru/archive/issue892/economy/view18153.html

14.05.2010